Имя:
Стерх.
Настоящее имя - Стенли, но оно используется редко и мало кто из окружения пса знает это имя.
Прозвище, позывное - Журавль.

Возраст и пол:
Кобель пяти лет.

Порода:
Бельгийская овчарка (грязнокровка).

Принадлежность:
"Призраки".

Внешний вид:
Рост в холке: 66 см.
Вес: 26 кг.
- основной окрас - ржавый.
- цвет глаз - янтарный.
Фигура легкая, тощая, слегка нескладная, но смотрится вполне гармонично и слаженно; тело возвышается на длинных лапах, а длинная шея придает ещё больше высокомерного величия его виду - он смотрит свысока, несмотря на худощавое телосложение и небольшой рост по меркам крупных пород собак. Выглядит гораздо моложе своих лет, а по телосложению вообще смахивает на подростка. Голова сухая, щеки впалые, длина черепной коробки и длина морды равны, морда длинная, вытянутая; переход от лба к морде сглажен, морда с чуть заметной «горбинкой», мочка носа черная. Точки в местах роста вибрисс жирно обведены черным, морда черная, будто на неё одели маску; маска обхватывает всю морду за исключением тонкой полоски переносицы, проходит вокруг глаз и заканчивается у шеи, где сползает на грудь, оседая там жирным пятном. Уши большие и острые на кончиках, подвижные, окрашенные в черный. Губы плотно прилегают, не имеют щелей в уголках рта, в некоторых местах тронуты нежным, детским розовым - беспородность не прошла мимо него, оставив так же от себя размытые белесые разводы на спине и черную тонкую гривку жестких волос вдоль позвоночника. Глаза густо подведены черным, словно тушью - аккуратно, без подтеков; кажется ещё мгновение - и с краю потечет полоска по худым щекам. Глаза насыщенного янтарного цвета, всегда прищуренные, небольшие.
Лапы сухие, коготки природа предусмотрительно окрасила черным лаком и подпилила до тупого состояния, но позаботилась о том, чтобы «маникюр» смотрелся изящно и изысканно - на коготках нет не единого изъяна, ни один не поломан. На пясти одеты темные аристократические перчатки. Пальцы на лапах длинные, как и подобает аристократам. Основной цвет шерсти - рыжий, скорее даже грязно-ржавый, с таким окрасом потеряться в толпе нелегко. Брюхо темное, как и внутренняя сторона всех четырех лап. Хвост длинный, с черным кончиком.

Характер:
Холерик и меланхолик в одном лице, что очень странно, учитывая то, что эти два типа темперамента - противоположности друг другу, но одно, что их объединяет - оба психологи относят к неустойчивым, в отличии от сангвиника и флегматика. Стенли обладает качествами и холерика, и меланхолика, причем эти качества сменяются резко, отдавая раздвоением личности - он то лежит в тени, устремив влажный взгляд перед собой, то уже яростно спорит с кем-либо, доказывая свою правоту, прекрасно понимая, что это не имеет смысла - но удовольствие от процесса всегда преобладает над результатом, да и нечего терять этому псу в большом, сером мире. Но ему нравится все, что с ним происходит, нравится его участь и то, что он представляет из себя, искренне любит все свои чертинки и откровенные язвы на психике - надо ещё уметь так чисто и с чувством любить всю эту грязь внутри и снаружи, видеть во всем этом красоту и безупречность противоположного светлому. Грязь в душах других любит не меньше, и предпочитает чистоту темноте чужого сознания, отдаваясь непринужденно незнакомцу с головой, но на деле ничего о себе не сказав, не поведав, лишь насладившись глотком близкого, но одновременно чужого. Именно поэтому не любит щенков.
Его неимоверно раздражает неизвестность, это его пугает больше всего, и страх собственной смотри не сравнится со страхом попасть в неизвестное до этого положение, его среда - графики и схемы с отступлением на мутную, долгую, монолитную прозу с морем символов и путанных кодов, а импровизация никогда не выходила у Стерха хорошо, нет в нем актерского дара, но это не повод ограждать себя от весьма сомнительной радости общения, верно? Поэтому Стен старается предугадать каждый шаг того, с кем ему приходится иметь дело, и, к слову,
выходит у него это очень даже неплохо, но у всех бывают ошибки, за которые приходится платить, и если не чем-либо материальным, то своими нервами, которые, как говорят, не восстанавливаются. Приходит в себя он после неожиданных моментов достаточно быстро, но может «зависнуть».
Его мнение практически всегда идет наперекор моральным нормам, он ведет себя, не отдавая отчет в том, насколько с точки зрения окружающих это все - нормально. Легко переступая рамки дозволенного, он продолжает удивлять, злить, не понимать, может даже восторгаться - ему нравится вся эта игра, но игра не актерская, а просто жизнь в соответствии со своими желаниями и мимолетными чувствами, и каждое из них оставляет четкий рубец на иллюзорной душе. Многие говорят о душе, почему нам с вами не поговорить о ней? Это довольно удобно, когда хочешь сгребсти в одно слово всю психологию и характер отдельно взятого индивида. Души нет как таковой.
Ах да, и любви тоже нет. Стерх не верит в существовании любви, устало отвечая протестующим по ту сторону баррикад, что любовь - просто емкое понятие, удобное и красивое для наивных сук, в которое можно вместить и привязанность, и комфорт, и дружеские отношения, и страсть, и похоть, и привычку. Как таковой любви нет, и для многих она уходит вместе со страстью, а если удалось переступить через временную пропасть отсутствия чувств, то просто возникает привычка, надежная и надолго обычно связывающая своими оковами - естественно, при должных располагающих обстоятельствах. Все эгоистичны, все хотят, чтобы было удобно и комфортно им, и нет в этом ничего постыдного, верно?..
Он любит всех и одновременно никого не любит. Есть те яркие огоньки, к которым Стерха, как уставшего путника, тянет и манит, прочие - мусор под ногами, но занимательный мусор - покопаться, и можно найти интересные вещички, красивые штучки. Красоту Стенли всегда ценил и любил, но и тут кобель отличился, вышел на общепризнанные рамки; красота - понятие тонкое и шаткое, и свойственный циникам падший романтизм позволяет Стерху влюбиться в лишь дрожание зрачков в сером омуте (пр. серый, стальной, голубой - любимый его цвет глаз). И да - красота не имеет пола, поэтому вы осторожнее, хотя... все равно ничего и не увидете, да и лучше старайтесь не увидеть глубокий похотливый огонек в прищуренных глазах. Зрелище не очень приятное для слабой психики.
Журавль ранее славился трусливостью, но со временем это качество переросло в гнилое равнодушие. Временами волнуется за сохранность своей шкуры, поэтому в драки не лезет, хотя часто выступает провокатором в беседах тет-а-тет, когда же народу окружает много, интерес его сразу падает, и если ничего интересного не случилось, за что можно было зацепиться и не запачкаться, то Стен предпочитает не высовываться и скользить незаметной тенью, наблюдая за пляской эмоций на чужих, многоликих мордах. Кобель любит наблюдать и ловить приятные ему чувства, подолгу культивируя внутри себя, вынашивая, размышлять над причиной и природой этих самых чувств и упиваться ими через край - холерик, такой холерик. Сам никогда не скрывает своих чувств, он будто открытая книга, но прочитать дано не каждому, ой как не каждому; пробежишься по строчкам, понимая смысл отдельных слов, только вот смысл остается скрытым, неясным, смазанным. Стенли может быть хамом, но чаще ведет себя нарочито аристократично, чем путает ещё больше. Умен и обладает явной склонностью к философии в своем жанре психоделики. Как и свойственно холерикам, часто вспыхивает и раздражается, но так же быстро угасает, возвращаясь в состояние привычного равнодушия и серости - уже половинка меланхолика дает о себе знать. Впечатлителен, но разжигает костры и поет баллады внутри, оставаясь таким родным, с прилипшей к морде фальшивой ухмылкой - циничное клеймо в действии.
Его привычки многих раздражают. Говорит он с чистыми интонациями, но умудряясь и их спустить в грязь своими резкими переходами с змеиного шепота на высокие вопли, подобно игре плачущей скрипки. Общий тон говора жалостливый, плачущий, часто переплетается с грубостью, агрессией и светлой, непривычной радостью. Говорит много, но слова его никогда не будут иметь должного смысла, слова же для Стена - способ манипуляции и способ выразить свое, конечно, непоколебимое серым обществом мнение. Говорит странными намеками, вкусно переплетая горькую ложь и сладкую правду, и уже не знаешь, где он врет, а где нет. Впервые с ним встретившись, располагает к себе напускной искренностью, но, вслушавшись, понимаешь, какой на самом деле аморальный бред несет Журавль.
Он идеальный киллер, но убивать он не любит, но может, чисто ради красоты всего этого, при должной злости, и у всех его убийств есть одна черта, выдающая его - идеальная аккуратность, все рассчитано и продумано так, чтобы хватило лишь одного укуса в шею, идеально, чтобы жертва не увидела, кто её убийца. Фирменный росчерк.
Странные метаморфозы происходят с ним, но никто него не знает, когда он знает многих, аки серый кардинал.

Линия жизни:
Сначала все было по стандарту, ничего необычного и странного.
Родился в нескольких милях от Чернобыля, уже давно мертвого и заброшенного людьми, поэтому познакомиться с двуногими поближе не удалось, хотя пес никогда об этом не жалел. Он видел людей издали и в памяти у него они остались мерзкими существами.
Мать у него была бельгийской овчаркой, отец остался загадочным анонимом, который так и не появился больше с того момента, когда Стенли и остальные щенки покоились в утробе матери, но, скорее всего, отец щенков был обычным бродячим псом, так как многие щенки не блистали аристократизмом породистых собак и у многих были не свойственные породе пятна, да и фигура оставляла желать лучшего - это же коснулось и Стена с его слабой, худощавой фигурой. Из всего помета щенок был самым слабым и хилым, мать усиленно заботилась о нем и опекала, опасаясь его смерти, и только благодаря такой заботе пес пережил свое серое детство серди трущоб. Она (мать) была подобна дрожащей, невесомой тени на своих худых, длинных лапах. Когда Стенли прижимался к её брюху в надежде получить немного тепла, чтобы хоть на мир абстрагироваться от жестокой реальности, он чувствовал лишь твердость её костей, которые выпирали через тонкую кожу. И её свалявшейся мех так же не мог согреть его, и он должен был дарить тепло себе сам.

В возрасте около двух лет бродячий пес, известный тогда уже большинству не как Стенли, а как Стерх или реже Журавль, прибился к своре таких же, как он, бродячих псов. Голод и холод (дело было зимой) заставили его сделать это, хотя ему до отвращения было неприятно зависеть от кого-либо настолько сильно, насколько заставляли обстоятельства; ему, конечно, пришлось на некоторое время прогнуться и жить в согласии со здешними порядками, а порядки там были суровыми, как и её основные авторитетные члены. Была и своя иерархия, где Стерх занял неприметный ранг омеги - он был не с силах бороться с толпой, омерзительной ему серой. Он был романтиком и вшивым идеалистом, пытался донести до кого-то истину, как ему казалось, но все оборачивалось ему во вред - остальным было плевать на его сладкие речи о лучшей жизни, так как большинство устраивало и такая, и они быстро нашли в Журавле игрушку для своих физических и моральных игрищ с подавлением чужой воли и унижениями.
Тогда Стенли пришлось тяжко. Каждый божий день его подвергали "профилактике", каждый день проходил в вечном страхе и желании мести. Звезды падают, падают и романтики с небес на землю, невольно становясь такими, как они есть, циниками, а в случае нашего героя ещё и аморальными от всеобщего, захлестнувшего его безумия.
Его медные глаза покрылись противной, мутной пленкой, как у мертвой курицы или у заядлого алкаша, и пес стал хуже видеть этот мир - и в прямом, и в переносном смысле. Он не замечал красок и чудес своего рафинированного, но до жути пустого мирка, в котором ему было суждено  догорать, падая пеплом на раскаленный асфальт. Стерх абстрагировался, и, наверное, сделал правильно, но лишь отчасти, так как он был закрыт для тех познаний, которые тебе нужны были чтобы выжить, но зато пес охотно рассуждал про себя про паршивость этого мира, не заикась больше по той идеалогии, которая совсем недавно была ему близка.

Потом Журваль вырвался вырвался из своего ботанического сада, где каждый признавал себя просто растением, и лишь делили всех на благородных и гнилых, «сорняков», так сказать. Он смотрел на все, что его окружало, через бесцветные очки и видел серые тона и серые тени, в которых тлела едва искра, заставляющая идти и питаться, размножаться, спать. Но ему все это было чуждо и противно до дрожи - всего этого в душе его было так много, что пса тошнило от этого, и он ушел, посвятив себя своим чувствам и вдохновению, возникающее из странный вещей, асоциальных, безумных и просто никому не заметных.
Дальше - возвышающийся над горизонтом разрушенный город, как оказалось, сама зона, безжизненный ад. Он переступил уверенно его границу и остался там, думается, надолго, если не до конца. Этот мертвый мир был самой шикарной заготовкой для его собственного мира, поэтому он и двинулся так решительно к нему, чувствуя тлеющую радость и меланхоличное счастье, надуманное, конечно.

Связь с вами:
-